1911 – 1994

«Мой истинный дом и моя крепость – это Север с большой буквы. Тянет меня туда, а объяснить не знаю». А.Ополовников

Есть в России имена, которые не очень-то известны широкому кругу людей. Вместе с тем дела, сотворенные ими, радуют всех, кто постигает историю и культуру России.

Слово «Кижи» знакомо почти всем. И сразу же, словно из озерных глубин, как град Китеж, всплывает в памяти великолепный архитектурный ансамбль Кижского погоста — краса и гордость русского деревянного зодчества.

«А не было бы Ополовникова, то и Кижей бы не было», — утверждали местные мастера-плотники, реставрировавшие под его руководством ансамбль.

Вполне может быть. Ведь сгорела в 1963 г. двадцатипятиглавая Покровская церковь на Вытегорском погосте, Да разве она одна?! Сколько сокровищ древнерусского деревянного зодчества утрачено, не перечесть... Но — не безвозвратно. Их можно воскресить по чертежам и фотографиям, сделанным А.В. Ополовниковым. Благо, что наследие архитектора в надежных руках дочери – Е.А.Ополовниковой, коллег и учеников архитектора.

Александр Викторович родился 8 ноября 1911 г. В Рязанской области. Его отец — Ополовников Виктор Петрович - дворянин, присяжный поверенный , служил юрисконсультом угольного рудника. Мать — Мария Богдановна, внучка известной русско-украинской писательницы Марко Вовчок и украинского этнографа-фольклориста Афанасия Васильевича Марковича . В семье Ополовниковых было шестеро детей.

Воспоминания детства сохранили Саше отца в образе «старшего патрона и наставника, всегда в пенсне, блондина, сравнительно высокого и стройного, к тому же добрейшей души человека, книголюба и мецената» , активного общественного деятеля, «радикала», который «очень любил делать вещи оригинально и эффектно». Образ матери — «очень красивой и доброй, в фиолетово-розовом платье» — сохранил Саша на всю жизнь: «Все самое, самое дорогое — это моя незабвенная мама».

До начала 1920-х гг. Ополовниковы жили в Скопине. Скромный, с каменным цокольным этажом, со временем лишенный мезонина, основательно перестроенный внутри и со стороны двора, дом все же выглядит крепким.

Давно уже администрация города собирается повесить мемориальную табличку на стене дома, да все, видно, недосуг.

Вскоре Ополовниковы перебираются в Москву. Время было непростое - неповское, многим поломало судьбы. Отец оказался в тюрьме, потом был сослан, мать осталась без работы. Дети попали в детский дом, где Саша и закончил семилетку. Со времен детдома дружил он с Аркадием Герасимовым и Евгением Рыбицким, тоже потом архитекторами, и еще с Глебом Абросимовым, впоследствии армейским генералом.

В 1928 г. Саша поступает в Лесной техникум – хотелось быть лесничим. Однако проработав по окончании техникума по специальности и столкнувшись с коллективизацией и советскими методами хозяйствования, охота эта прошла навсегда.

В 1932 г. Ополовников, опекаемый своими друзьями-архитекторами: Николаем Деевым и Костей Соловьевым, поступил в Московский Архитектурный институт, который окончил в 1939 г., с отличием. А руководителем дипломного проекта у Ополовникова был М.Я. Гинзбург, подаривший ему свою книгу «Ритм в архитектуре» с дарственной надписью: «Милому Саше в надежде на кратчайший перерыв в нашей совместной работе».

Великолепной графикой Ополовников отличался всю жизнь, даже после инсультов в течение пятнадцати последних лет своей жизни, когда утратил свободу речи и письма.. И вместе с тем, несмотря на вынужденное полу-молчание, в его памяти сохранялись редкие, удивительно образные слова, и неизменными оставались глубина мышления и страстная любовь, тяга к работе.

Еще в годы войны, служив в частях ПВО, он, по ходатайству Академии архитектуры СССР, был командирован в прифронтовую зону Архангельской области «для фиксации ценных памятников деревянного зодчества». С архитектурой Русского Севера он впервые познакомился еще 1930 г., на практике в Архангельской области. Первый проект реставрации - комплекс крестьянской усадьбы в Коми АССР — хранится в Музее русской архитектуры им. А.В. Щусева.

По окончании войны работал в Академии архитектуры (мастерская Н.Я. Кол-ли), Государственных архитектурных мастерских (мастерская А.В. Щусева), позже — в «Гипрогоре» и «Моспроекте» (мастерская Н.Я. Колли). В 1946 г. Управление по делам архитектуры при Совете Министров Карело-Финской ССР приглашает его работать в Карелии.

• За лето 1948 г. по его проекту и под его руководством была проведена первая в СССР послевоенная реставрация памятника общесоюзного значения — Успенской церкви в Кондопоге, «вершины русского шатрового деревянного зодчества».
• 1951 год — реставрация Успенского собора в Кеми.
• 1951год - реставрация ансамбля Кижского погоста с одновременным воссозданием утраченного самобытного облика памятника в целом и снятием наслоений конца XIX века с Преображенской и Покровской церквей.
• 1956 - реставрации ограды Кижского погоста, где Ополовников впервые в России применил метод воссоздания памятника по аналогу (новодел).

В 1955 году Ополовников снял деревянную обшивку с Преображенской церкви. Под гнилым, покоробленным тесом были бревна, простые бревна. Когда реставратор снимает с иконы позднейшие записи, искажения и грязь, он просто возвращает нам краски. В деревянной архитектуре красками были бревна, а кистью топор. Бревна дают тень, на них по-иному ложится свет, они придают стенам выпуклость, объем, массу. А доска — это другие краски; если написать другими красками Монну Лизу, это будет совсем новое. Обшитая тесом колокольня Кижского погоста, с точки зрения деревянной архитектуры, является упадком, эклектикой. Ибо плоские гладкие стены ее сделаны под камень — в этом случае особенностями дерева как художественного материала полностью пренебрегли. Ополовников снял обшивку и железо с главок, потому что железо — тоже другая краска, которой пи-сать по дереву может только дальтоник. Под железом было найдено несколько старых лемехов, когда-то покрывавших купола. Они тоже давали главкам совершенно иной рисунок, свет, тень и объем. По образцу старых лемехов было вырублено более 30 тысяч новых. Считалось и считается, что доски предохраняли бревна от влаги и ветра, активных разрушителей древесины. Но Ополовников доказал, что от обшивки было больше вреда, чем пользы. Ополовников и рабочие его бригады были первыми людьми, кто в нашем веке увидел Кижи такими, какими их видели два века назад и какими мы видим их сейчас.

Александр Викторович — основоположник создания музея «Кижи» и автор-реставратор часовен «Кижского ожерелья», церквей в Яндомозере, Челмужах и мн. др. Мировая слава ансамбля Кижского погоста и его окружения во многом была достигнута благодаря реставрационно-восстановительным работам, осуществленным Ополовниковым. Дерзновенный архитектор-реставратор не раз сталкивался с сильным и злобным противодействием из Москвы, однако его всегда поддерживало высокое карельское начальство. Север и деревянное зодчество наполняли его жизненной силой, оставались его неизменной и всепоглащающей любовью.

«Ополовников был известен нам задолго до приезда — по легендам, которыми окружено его имя на Кижах. Он был одним из первых, кто нашел потерянный было мир деревянного зодчества, по крохам собирал целое, вернул нам обширную область культуры и искусства русского народа» - вспоминают его коллеги.

На протяжении нескольких десятков лет Ополовников являлся фактическим научным руководителем всех работ, связанных с изучением и реставрацией памятников древнерусского деревянного зодчества. В 1958 г. он блестяще защитил кандидатскую диссертацию — «Опыт реставрации памятников деревянного зодчества Карельской АССР».

• С 1960 по 1981 гг., продолжал работу по реставрации памятников, включив в ареал их обследований Иркутскую область и Якутию.
• В 1969 г. открыл и исследовал уникальный шатровый храм (1700) в Зашиверске на Индигирке, положив начало фундаментальному изучению памятников деревянного зодчества Якутии.
• В 1970—1980 гг. им выявлены уникальные произведения деревянного зодчества, известные на Руси с испокон веков и волею судеб сохра-нившиеся в отдаленных аласах Якутии — крепостные амбары-башни, конные мельницы, некоторые типы надмогильных памятников ... Плюс к тому сделаны реконструкции Алазейского и Нижнеколымского острогов.

В 1976 г. Ополовников защитил докторскую диссертацию «Реставрация памятников русского деревянного зодчества. Дважды Академией Архитектуры он выдвигался для работы в ЮНЕСКО как эксперт по реставрации памятников архитектуры. В 1962 г. был командирован в Болгарию для оказания научно-методической помощи по сохранению памятников. В 1964 г. принимал участие в работе П Международного конгресса архитекторов-реставраторов в Венеции. Являлся членом Научно-методического совета при Министерстве культуры СССР. В 1970-е гг. Ополовников по приглашению О.М. Леонова, этнографа-энтузиаста и председателя Братского отделения Общества охраны памятников истории и культуры, обследовал приангарские селения, которые вскоре были затоплены из-за строительства на Ангаре Братской ГЭС.

• В 1981 и 1982 гг. реставрировал крепостные башни в Братске и Якутске;
• В 1984—1994 гг. разработал детальные проекты воссоздания Плёс-ской крепости, Илимского, Нижнеколымского и Обдорского острогов.
• К 400-летию Салехарда воссоздал крепостную башню и часовню с оградой и Святыми воротами на Старом кладбище.
• Писал вместе с дочерью книги о деревянном зодчестве, иллюстрируя их все новыми и новыми исследованиями, фотографиями, живопис-ными картинами-реконструкциями.

В 1990г. Ополовникову присуждена медаль Академии художеств СССР за публикацию серии книг по древнерусскому деревянному зодчеству; в 1991 г. — Государственная премия СССР (последняя); в апреле 1994 г. он получает звание Почетного академика Российской Академии архитектуры.

Работы в Салехарде (1992—1994) явились завершающим этапом творческой деятельности Александра Викторовича. Когда городской комиссией была принята воссозданная на Старом кладбище в Салехарде часовня, то Ополовников, будучи уже преклонных лет старцем, низко поклонился рабочим-плотникам и салехардской земле.

Огромный графический материал, хранящийся в разных музеях и архивах страны, и книги Ополовникова составляют основной научный фонд по деревянному зодчеству и, являясь добротным источником информации, постоянно используются в реставрационной и строительной практике.

Широта охвата темы, архитектурно-художественная культура и, главное, любовь к России, без чего Ополовников не мыслил проникновения в сущность русского деревянного зодчества, позволили не только воскресить величественные образы архитектурных шедевров, но и подняли на достойную высоту смысловое значение их реставрации — как яркого отражения хри-стианского мировоззрения русского народа. Благодаря неколебимой убежденности во всемирном значении «воскрешения былого добра жизни» и силе духа Ополовников даже в тяжкие времена атеистической агрессии сумел вернуть древним памятникам святоотеческую суть их архитектурных образов, освободив от чуждых русской традиции наслоений. Дощатую обшивку и обезличку старинных бревенчатых церквей он сравнивал с марксистско-ленинской обшивкой сознания, с подгонкой наших людей под общетип. Имя Ополовникова уже неотделимо от слова «Кижи» и русского деревянного зодчества. По его проектам и под непосредственным руководством вос-становлено свыше 60 памятников в северных областях Европейской России, в Сибири, Якутии; плюс к тому — около 300 — детально исследованы и графически реконструированы, включая многочисленные и разнообразные сооружения городов-крепостей, в том числе заполярных: от Колы до Колымы.

Огромный опыт работы Ополовникова наглядно отражен в его книгах, из-данных в России и за рубежом (Англии, Испании, Америке, Японии и др.). В них раскрыты не только архитектурные особенности древнерусских деревянных памятников, но и выявлены истоки мышления, сама суть христианского мироощущения русского народа. В мастерски выполненных им графических реконструкциях, обмерных чертежах, фотографиях и рисунках наглядно оживают «миробъемлющая соборность» (кн. Евг. Трубецкой), «избяная литургия» (С. Есенин), «народный Иерусалим» (Н. Клюев) деревянного зодчества России. Подытоживая и обобщая — бревенчатый Иерусалим Руси, воссозданный А.В. Ополовниковым.

Похоронен Александр Викторович на Кунцевском кладбище в Москве. Деревянное надгробие — по образу и подобию древнерусских надмогильных памятников — выполнено петербургскими архитекторами по инициативе и по проекту В.С. Рахманова.

Вспоминая Александра Викторовича Ополовникова

Некоторые имена сливаются с делом их носителей, и всегда это одновременно знак масштабности и глубины научного и/или творческого вклада в решение крупной, общественно значимой проблемы и знак широкого признания этого вклада. Так неразделимы Александр Викторович Ополовников и деревянное зодчество Русского Севера, судьбы его памятников и его рес-таврация. Владимир Хайт, член-корреспондент Российской Академии архитектуры и строительных наук, директор НИИТАГ.

... Александр Викторович Ополовников — один из столпов отечественной реставрации. Я счастлив, что наши творческие судьбы пересеклись в одном из заповедных уголков России, на берегу Онежского озера, а точнее Кижской губы его, где А.В. Ополовников совершил подлинный подвиг, сохранив для потомков сокровища деревянного зодчества, созданные местными мастерами. Савелий Ямщиков, член-корреспондент Российской Академии естественных наук .

Если бы в России существовало, как в Японии, понятие: «человек — национальное достояние», то реставратора Александра Викторовича Ополовникова можно было бы заносить в этот список. Виктор Ахломов, журналист. «Большой человек из малого предприятия». «Неделя», май 1993.

С Александром Викторовичем было хорошо работать, но нрав у него крутой! Помню, когда только начали обшивать лемехом первую главку над папертью Преображенской церкви, его требовательный голос: «Мужики! Стука не слышу!» Как взлетит с яру на крышу паперти, и если заметит неладное: «Не так! Не так!» Сам мог топором показать. Потом и говорит: «А как же я слезать-то буду?» Виола Гущина, научный сотрудник музея «Кижи». Из воспоминаний кижских плотников

...Давно и глубоко убеждена: Кижи — это место, где красота лечит и молодит душу. Александр Викторович сроднился с Кижами навсегда. От него исходило ощущение редко встречаемой, истинно мужской затаенной энергии. Крепкий, стройный, с крупными чертами скуластого загорелого лица, с умным пытливым взглядом калмыцких глаз — таким я запомнила его… Виола Гущина, научный сотрудник музея «Кижи». «Деревянная Россия Ополовникова. XX век. Имя для потомков». «ТВР-Панорама», 18 августа 1999.

...В его облике было что-то от богатыря Добрыни Никитича, чувствовалась огромная внутренняя сила, мудрость и благородство. Человек невероятной смелости и отваги, он был очень деликатным, чутким собеседником. Зодчество Древней Руси было для него святыней и страстью, и сколько нужно было иметь душевных сил, чтобы бороться за свои убеждения! Мы восхищались книгами Александра Викторовича, в которых нашли отражение его безграничная любовь к своему делу и могучее творческое дарование… Наталия Деева, профессор Московской консерватории, заслуженная артистка России. Из очерка «Два друга», январь 2002 г.

...Он дышал и жил русским небом, русским солнцем, русской землей, рус-ским художественным гением. Не однажды побывав за границей, он никогда не изливался умилением и восторгами ни о ее природе, ни о городах. Зато замшелому бревенчатому скиту, дремлющему на лесистом озерном берегу, мог поклониться до земли. Это был на редкость цельный, исконно русский человек, что каким-то образом, вовсе не случайно, отразилось даже и в звучании его фамилии, а в последние годы — и в бородатом, апостольски-подвижническом лике... Борис Светличный, архитектор. Из очерка «Памяти лучшего друга моего — А.В. Ополовникова», февраль 1995 г.

...Безусловно, Ополовников был эрудитом и энциклопедистом, не знающим себе равных. Он умел и любил писать и поэтому оставил большое литературное наследство. Масса статей, серий небольших, но изящно отпечатанных популярных книг с цветными иллюстрациями, изданная в виде монографии диссертация и, наконец, всех ошеломляющий своими масштабами широкоформатный трехтомник, охватывающий все виды памятников истории и культуры. Обследованные и отреставрированные им памятники необъятной России от Онежского озера до реки Индигирки и его опыт, отраженный в изданиях, есть тот «памятник», который он сам себе воздвиг. Однако, я думаю, что люди должны поставить... памятник благодарности Александру Викторовичу за великий труд, затраченный на сохранение русского наследия. С.Н. Горшин, заслуженный деятель науки и техники, доктор технических наук, профессор. Из очерка «Памяти большого человека», февраль 1995 г.