С ранней юности это «дитя» обладало мощью, способной противостоять даже таким крупномасштабным проектам, как поворот русла северных рек или хозяйственное освоение уникального Байкала. К этой общественной организации с удовольствием причисляли себя самые видные деятели страны: писатели, ученые, художники. О том, чем живет ВООПИиК сегодня, рассказала «Труду» его руководитель Галина МАЛАНИЧЕВА.

- Галина Ивановна, не секрет, что наше время отмечено борьбой за пространство: инвесторы норовят отхватить куски послаще. И вы, конечно же, знаете книгу Донована Рипкема «Экономика исторического наследия» — о том, что из 500 известных видов честного извлечения прибыли всего несколько так же полезны для местной экономики, как восстановление исторических зданий. И при этом мы в редакции редкую неделю не получаем SOS от «Архнадзора»: там незаконно ломают, здесь втихую обрушают: Эдак мы в Москве вместо старинной соразмерной архитектуры останемся с претенциозным гламуром отелей и торговых центров.

— Было бы неверно смотреть на культурное наследие только под этим углом зрения. Полезно сравнивать. С приходом Сергея Собянина на пост мэра в столице произошел коренной перелом, пересмотр всего, что касается охраны памятников и отношения к исторической застройке. Мы ведь от чего страдали? В недавние времена инвестор мог получить в Москве практически любую площадку. И стоит ли удивляться, что облик центра так изменился. К тому же у города было огромное количество уже заключенных инвестконтрактов, однако новая команда сумела посмотреть на них критически. Памятников в Москве более 6 тысяч, да еще стояло огромное количество заявленных объектов. Результат: за короткое время было расторгнуто около 300 контрактов. Что фактически отменило смертный приговор множеству бесценных объектов исторической застройки, а мы только задним числом узнали, чего могли лишиться. А ведь у инвесторов были на руках все разрешительные документы. Мэрия столкнулась с многочисленными судами, но выдержала этот экзамен.

Некогда наше московское отделение во главе с Сергеем Владимировичем Королевым провело грандиозную работу по выявлению объектов исторического наследия, мы подготовили соответствующие документы: чтобы начать считаться памятниками, все это еще нужно было поставить на учет. В списке было более 2 тысяч зданий. Многие, как мы сейчас понимаем, могли и не дождаться благородной участи. Но за два собянинских года примерно тысяча объектов из этого списка, который еще и пополнялся с годами, попали в разряд охраняемых памятников.

— Кроме ВООПИиК памятники защищает еще и «Архнадзор». Методы работы у вас разные, но гражданам важно одно: чтоб уцелело как можно больше дорогих сердцу уголков. Как вы, Галина Ивановна, относитесь к «Архнадзору»?

— Если в одном предложении: с пониманием, хотя и критически. Я уважаю Рустама Рахматуллина, он большой умница, прекрасный москвовед и скромный человек. Когда шла разработка нового закона о внесении изменений в закон о культурном наследии, мы с ним, с Константином Михайловым и моими молодыми коллегами Артемом Демидовым и Евгением Соседовым работали в одной связке. Входили в рабочую группу при комитете по культуре Госдумы. И видели, что разработчики настойчиво продвигают потребительское отношение к памятникам, исходя, может, как раз из рипкемовского — и, в общем-то, правильного — посыла, что объект культурного наследия — это ресурс для экономического развития. Но в нашем российском преломлении это облегчало жизнь застройщиков. Если раньше, к примеру, вывести объект из статуса памятника можно было только решением правительства РФ, теперь авторы дополнений предлагали разрешить это делать одному лишь Министерству культуры. Мы увидели в этом серьезную угрозу и собрали людей, включились в дискуссию и — да, вышли на митинг. Но митинговать постоянно нельзя. Нельзя бесконечно стоять в пикетах и ложиться под бульдозер. Так что в методах мы действительно расходимся, хотя я поддерживала те акции, что проводил Женя Соседов в Архангельском — это было необходимо: чтоб увидели, что есть и другая точка зрения и что у нее много сторонников.

— Архангельское — дело святое, «Труд» постоянно держит руку на пульсе, пишет обо всех его перипетиях. Но беспредел творится не только там, а бульдозеры, как известно, приезжают на объекты аккурат в выходные, когда ни до кого не дозвониться. Что же остается?

— Когда приезжает бульдозер, ни я, ни Костя Михайлов, ни Рустам Рахматуллин остановить работу не можем, но мы можем просигнализировать на горячую линию в Мосгорнаследие, которое возглавляет Александр Кибовский. Это служба быстрого реагирования. Вполне возможно, что работы санкционированы, что есть разрешения.

— А уж когда сломают, выясняется задним числом, что там был подлог, здесь лицензия давно истекла...

— Да, бывает. И будем справедливы: «Архнадзор» оперативен, а нашему московскому отделению пока не хватает быстроты реакции. Но в целом мы неплохо дополняем друг друга, хотя многие новые тенденции в движении охраны памятников меня тревожат. Они могут свести на нет то, что ВООПИиК скрупулезно выстраивало годами: конструктивный диалог с властью при принятии исполнительными органами решений по объектам культурного наследия. Ну не решаются вопросы сохранения памятников на митингах! Они решаются специалистами, профессионалами, с участием общественности. Власть должна видеть, что ей противостоит не какая-то кучка людей, называющая себя инициативной группой, а что это мнение большинства граждан, что им не все равно, ведь мы же за гражданское общество? У нас сейчас вдруг все стали большими специалистами в области охраны памятников, а иногда их послушаешь — и Москвы-то не знают!

Мы долгие годы использовали все возможности, чтобы говорить с властью на разных площадках. С удовольствием принимали участие в формировании первого созыва Общественной палаты — понимали, насколько это важно для озвучивания наших проблем. Знаете, был же период, в конце 90-х, когда ВООПИиК не приглашали даже на съезд по охране памятников. И были откаты назад даже в сравнении с советскими временами: так, закон по охране памятников культуры, принятый в 1978 году, закреплял за ВООПИиК право на согласование проектов, которые могли затронуть памятники истории и культуры. А в 2002-м мы этого права лишились, получили взамен лишь возможность на равных с другими общественными организациями и объединениями «содействия государственным органам в деле сохранения памятников культуры».

Хочу сказать, что наша работа кропотливая, неброская, но важная. Это не ультиматумы власти, а ее воспитание. Нельзя, мол, в XXI веке не обращать внимания на культурное наследие. Вспомните такой масштабный проект, как строительство небоскреба «Охта-центр» в Петербурге — кто от него город защитил? ВООПИи-К и общественные организации Санкт-Петербурга. А сейчас выясняется, что многие то «бревно» несли...